Всемирная история высокомерия, спеси и снобизма - Страница 24

Замечания аль-Бируни актуальны и сегодня. Всегда найдутся популисты, уверенные, что в школьных учебниках надо сосредоточиться только на поддержании значимости родины. Подобная закрытость также дублируется административным делением. Так, столицы, как правило, располагаются в глубине страны, там безопасно и спокойно можно взращивать национальную идеологию. Вашингтон в США, Москва в России, Пекин в Китае, Нью-Дели в Индии, Париж во Франции, Рим в Италии, Бразилиа в Бразилии, Анкара в Турции и Мадрид в Испании.

Во всех этих странах, помимо столицы, есть более свободный и анархичный портовый город: Нью-Йорк, Санкт-Петербург, Гуанчжоу, Мумбаи, Марсель, Неаполь, Рио-де-Жанейро, Стамбул и Барселона. Портовые города вызывают у правителей недоверие. Роберт Хьюз, написавший историю Барселоны, считает, что портовые города всегда были слишком открыты иностранному влиянию, новым идеям и служили воротами во внешний мир. Поэтому при внуке Петра I столицей снова стала Москва, а Кемаль Ататюрк перенес столицу из Стамбула в Анкару. В Бразилии даже специально построили искусственную столицу в глубине материка.

Люди, как правило, ценят то, что знакомо, безопасно и, желательно, относится к их ближайшему окружению. Мы относимся к окружающему миру, исходя из собственного опыта. Именно благодаря опыту мы считаем какие-то вещи нормальными, разумными, хорошими. Чем дальше от нас страна, тем она экзотичнее и подозрительнее. Другие обычаи, культура, язык и еда сначала веселят, а потом напрягают и даже раздражают. В своей ракушке всегда проще. Чтобы понять чужую культуру, требуется прикладывать слишком много усилий. Поэтому на «Евровидении» соседние страны голосуют друг за друга, фильмы дублируют, а финские туристы, выезжая за рубеж, заказывают в ресторанах привычные фрикадельки с картофельным пюре.

Послы и исследователи отправлялись в экспедиции со своими, предопределенными представлениями о мире, и столкновение культур было неизбежно. Когда британцы и русские пытались начать торговлю с Китаем, им было трудно понять, что китайцы их тоже воспринимали как раздражающий фактор.

Политика коленопреклонения

Китайский историк Сюй Цзиюй в своей книге 1848 года писал, что западные культуры с удовольствием делят мир на части, которые они называют «части света». Это Европа, Африка, Америка и Азия. Сюй Цзиюй объяснял китайцам, что европейцы относят Китай к «Азии», совершенно справедливо напоминая читателям, что деление на части света абсолютно условно. Особенно в отношении огромной территории Евразии: тут деление на Европу и Азию является каким угодно, только не географическим. Он хотел наглядно показать западную политическую географию, которая стала мировой. У европейцев, движущихся вдоль берега Китая, было огнестрельное оружие, к чему надо было отнестись всерьез, но совершенно неудивительно, что китайцам ни о чем не говорило деление континента на Европу и Азию.

При этом китайское определение положения своей страны в мире исключительно эгоцентрично. Иероглиф для слова Китай означает «центр». Китай — центральное государство, его окружает более низкий мир, заселенный варварами. Отношение китайцев к внешнему миру, считает финский писатель Пекка Нихтинен, объясняется тем, что в течение нескольких тысячелетий они не сталкивались ни с чем, что могло бы сравниться с их развитой цивилизацией. Гималайские горы и бесконечные степи в течение многих веков отделяли Китай от других крупных цивилизаций, таких как Индия и Персия.

Раскол Китайской империи, начавшийся во время правления династии Мин, принес много проблем. Китайцы избегали торговли с иностранцами. В 1480 году военное министерство уничтожило все документы адмирала Чжэн Хэ об экспедициях в Африку. Потом под страхом смертной казни император запретил строительство кораблей и выход в море. Это привело к тому, что в следующие несколько веков выросло количество морских пиратов, но правительство, сидящее в глубине материка, в Пекине, об этом не думало.

Иностранным первооткрывателям и купцам не удалось установить с китайцами доверительных отношений. Эти контакты скорее утвердили последних во мнении, что вокруг них живут одни варвары. Их можно понять, если представить себе голландских моряков, которые встречались в китайских портах. Отбросы общества, неотесанные авантюристы, после долгих морских путешествий они кишели паразитами и страшно воняли. На севере разбойничали русские.

В XVII веке русские искатели приключений заинтересовались Сибирью. Казаки совершали набеги на пограничные территории, грабили, насиловали и убивали. Захватнические вылазки велись в сторону реки Амур, где казаки основали Албазинский острог. В начале 1660 года русские захотели вести торговлю с китайцами. Китайцы ответили царю, что торговля начнется только при условии прекращения конфликтов на пограничных землях.

Царь отправил в Китай очень образованного и много где побывавшего ученого Николая Гавриловича Спафария. Ему было поручено завязать между Россией и Китаем дипломатические отношения. Но Спафарий был невероятно самоуверен и абсолютно незнаком с Китаем.

Милеску не посчитал нужным ехать в Пекин. Когда же он наконец понял, что поездка в столицу Поднебесной неизбежна, то проигнорировал китайский протокол.Прошло несколько недель, прежде чем его допустили к городским воротам, но он все еще не мог понять, что китайцы очень недовольны набегами казаков на свои земли. Спафарий счел это пустяком по сравнению с заключением большого торгового договора между Россией и Китаем. Именно это высокомерное отношение злило китайцев. Даже европейские иезуиты, гостившие в тот момент у императора, сказали об этом Спафарию, но он упрямо твердил, что торговый договор важнее. Ответ китайцев был однозначен: спокойствие на Амуре, возврат захваченных территорий и замена Спафария на другого представителя, который умеет себя вести.