Всемирная история высокомерия, спеси и снобизма - Страница 42

В начале 2000-х группа исландских инвесторов ездила по миру и скупала фирмы. Кое-кто приехал и в Финляндию с целью приобрести крупные доли в страховых, телекоммуникационных предприятиях и даже в авиакомпании Finnair. Инвесторы хотели получить места в правлении компаний, что давало им дополнительную власть. Все удивлялись самоуверенности исландцев и тому, откуда у них столько денег.

Конец октября 2008 года, Рейкьявик: на парковках полно брошенных четырехколесных внедорожников и «мерсов». В модных салонах торговых центров — ни души. С неба падает мокрый снег. Премьер-министр Исландии готовится ехать в Скандинавские страны просить денег. Общество протестует и требует отставки директоров банков и премьер-министра. Страна на грани банкротства. Исландская крона рухнула.

А ведь еще в начале 2008 года Дэвид Оддссон, директор исландского центробанка, уверял редактора газеты Monocle, что исландские банки надежны. У них хорошие и перспективные процентные ставки. Он советовал держать сбережения именно в исландских банках, потому что у них прекрасная стратегия: они расширялись за счет средств вкладчиков, а не за счет рынка. Это, заявлял Оддссон, гораздо разумнее, банки за это надо благодарить, а не наказывать.

Банкротство Исландии было вызвано манией величия исландских инвестиционных банкиров, стремившихся заполучить вклады, во много раз превышающие ВВП страны. Мечты молодых и динамичных банкиров о покорении мира, к сожалению, захлебнулись в их собственном бессилии, банкиры оставили после себя только долги.

Семена краха исландской, да и мировой экономики были собраны в Нью-Йорке. Цепную реакцию банкротств и падения курсов акций весной 2008 года запустил ужин, на котором встретились Ричард Фулд, директор инвестиционного банка Lehman Brothers, и министр финансов Генри Полсон.

У Lehman Brothers дела шли из рук вон плохо. Будучи одним из самых старых американских банков, он начал испытывать большие трудности из-за наступившего в начале года ипотечного кризиса. Lehman Brothers, как и многие другие инвестиционные банки, споткнулся на кредитных деривативах высокой степени риска.

ФРС (центробанк США) долгое время держал низкие процентные ставки по кредитам. С середины 1990-х американские банки продавали бедным слоям населения квартиры в кредит по очень высоким процентным ставкам, и у тех, соответственно, не было возможности выплатить кредит. Банки передали риски по вкладам инвестиционным банкам, а те делали на них деривативы (высокодоходные облигации), которые они продавали инвесторам по всему миру. В этих облигациях все строится на договоре, в котором стороны соглашаются о сделке, которая состоится в будущем, и ее цене. Для этих облигаций придумали интригующее название CDO — ценные бумаги, обеспеченные долгосрочными долговыми обязательствами; они получили хорошие оценки в кредитных рейтингах. Таким образом, ипотечными кредитами торговали так, будто цены на недвижимость будут расти вечно. Это толкнуло банки использовать финансовые рычаги, чтобы получить больше прибыли с акций.

Bear Stearns, Morgan Stanley и Lehman Brothers вложили в эти облигации свои сбережения с 30-кратным финансовым рычагом. Самым крупным одиночным страховщиком долговых обязательств была страховая компания AIG, она собрала дебетовый заем на 400 миллиардов долларов.

Ипотечные торги — лишь один из шокирующих примеров того, как компьютерные программы определяют ценность «товара», сделанного черт знает из чего. Покупка активов за счет банковских фондов подняла им цену, и это позволило выплатить сотрудникам хорошие бонусы. Для инвестиционных банков выплата гигантских бонусов была нормальной практикой. Один Bear Stearns за 2005–2007 годы выплатил сотрудникам бонусы на 11,3 миллиарда долларов, Lehman Brothers — на 21,6, а Merrill Lynch — на 45 миллионов. В стодолларовых купюрах это была бы гора высотой 4674 километра, что на 44 километра длиннее Чили.

Властители Вселенной, Masters of the universe — так писатель Том Вулф называл банкиров. В книге «Костры амбиций» он изображает банкира с Уолл-стрит, который возомнил себя властителем Вселенной, но, столкнувшись с трудностями, оказался бессильным ничтожеством. Ричард Фулд, директор банка Lehman Brothers, — типичный пример такого властителя. Его считали скандальным бизнесменом, который никогда не жалеет о сделанном. Когда Фулда предупреждали о рисках ипотечного кризиса, он не слушал. Он называл советчиков трусами, что повлекло за собой уход из Lehman Brothers многих ключевых сотрудников.

Летом 2007 года курс акций Lehman Brothers начал колебаться, так как вкладчики заметили, что банк активно финансирует ипотечные кредиты. Он был меньше, чем другие банки Уолл-стрит, клиенты опасались, что эти траты нездоровы.

Директор американского центробанка Полсон считал, что Фулд — игрок, потерявший связь с реальностью. Он был обеспокоен несоответствием у банка собственных и заемных средств и особенно тем, что Lehman на долговые деньги покупает дополнительные долговые инвестиции. За долги покупали долги, и все покрывали деньгами налогоплательщиков. Полсон советовал Фулду продать банк корейскому госбанку, который уже сделал предложение. Это вывело Фулда из себя. Ларри Макдональд, бывший сотрудник банка Lehman Brothers, написавший книгу о его крахе, верит, что вспышка ярости Фулда подписала ему приговор. Полсону поведение директора банка показалось не только высокомерным, но и неуважительным.

В июне 2008 года Lehman Brothers объявили, что их убытки за второй квартал составили 2,8 миллиарда долларов. За несколько месяцев до этого, в марте 2008 года, Фулд получил бонус в 22 миллиона долларов.